Bomben auf fliegende Festungen!
 Бомбардировка "Летающих крепостей"

Часть2

Но вот наступил рассвет 26 февраля.

Что-то такое витает в воздухе. Погодка для охоты на Боинги.

Над нами безоблачное голубое небо.

Над Great Yarmouth пока всё тихо. Никаких сообщений. Но, как я уже сказал, что-то такое витает в воздухе. Оно ощущается так явно, что кажется, его можно потрогать.

Завернувшись в одеяла, пилоты лежат на свежем воздухе, подставляя лица первым в этом году тёплым лучам солнца. Я лежу вместе с ними, щурясь на матово-золотое солнышко на уже совсем весеннем небе.

Из обоих больших репродукторов между готовыми к старту машинами льётся танцевальная музыка. Мы с удовольствием слушаем британские трансляции для немецких солдат с радиостанции Калайс. "В эфире Калайс, в эфире Калайс..." Когда диктор начинает свои дешёвые пропагандистские рассказки, все смеются.

"Закрой пасть, Джимми, поставь-ка нам что-нить горяченькое!"

Внезапно музыка прерывается. Некоторые пилоты приподнимаются с шезлонгов.

"Ахтунг, ахтунг! Командиры штаффелей- к телефону!"

Аппарат стоит рядом со мной в траве.

Из дивизиона поступают новые сообщения о скоплении противника в план-квадрате Дора-Дора. Итак, янки снова собираются над Great Yarmouth для новой атаки.

О майн Готт, хоть бы в этот раз всё получилось! Разьве я не говорил, что что-то такое витает в воздухе???

В 10.50 объявляется готовность номер один! Янки летят от побережья к Вильгельмсхаффену.

10.55 Взлёт по тревоге!

Кабины закрываются. Механики впрыгивают на крылья и изо всех сил вращают рукоятки стартеров.

"Готово!"

Мой мотор мгновенно заводится. Я оборачиваюсь и смотрю на запуск остальных моторов. Всё в порядке.

Мы проезжаем немного вперёд. Взлетает зелёная ракета. Старт для "пятого"!

И вот мы мчимся по травяному полю, набирая скорость. 100, 120, 140 км/ч, и через секунду мы отрываемся от земли.

Я включаю рацию и вызываю землю:

"Земле- от Ельбе 1 - Как слышно?"

"Ельбе 1 от Земли- виктор, виктор!"

Связь в порядке. Штаффель сегодня летит один. Штаб, 4й и 6й штаффели стартуют из Вангероге. Так мы подвижнее, можем быстрее набрать высоту, чем двигаясь большой группой.

"Противник в Квелле 8, оставайтесь на месте!"

Широким разворотом мы огибаем наш аэродром. Моторы спокойно поют свою металлическую песню в 2000 лошадиных сил.

Тут сверху холодно. Наши моторы оставляют толстые инверсионные следы на синеве неба.

"Противник разворачивается на юг в секторе Антон-Квелле. Высота восемь-ноль!"

Итак, они на высоте 8000 метров и разворачиваются на Вильгельмсхафен.

Я поворачиваю на север. Через несколько секунд я вижу противника перед нами. Это большое соединение из примерно 300 Боингов и четырёхмоторных Либерайторов.

От первого взгляда на них у меня перехватило дыхание. Майн Готт, что за гигантская картина! Враг выглядел как гигантская гроздь винограда, висящая в небе. Тысяча двести моторов тянули инверсионные следы, неся триста набитых бомбами фюзеляжей к цели. Более трёх тысяч пулемётов должны были расчищать им путь!

"Ханнес, я полагаю, они летят на парад!"

"Точно. Да ещё и со встроенным фейерверком! А теперь заткнись и не мельтеши."- это был Ханнес Раддац, как всегда спокойный и невозмутимый.

Я снял оружие с предохранителя и включил прицел.

Враг всё ближе и ближе. Моя рука сама дала полный газ...

Я сообщил на землю свои наблюдения. У наших героев из бункера всё пришло в движение, как в пчелином рое. Я невольно улыбнулся под ледяной маской, представив себе возникшую там внизу суету.

У нас удобная позиция. От солнца мы можем атаковать спереди. Лоб в лоб!

Слева под строем американцев летит цепь Либерайторов. По сравнению со стройными Боингами они выглядят как беременные- со своими набитыми бомбами провисающими животами. Они и есть- наша цель.

Я нащупал гашетку на ручке упраления. На прицеле у меня бомбер, он быстро растёт в размерах. Мы очень быстро сближаемся. Общая скорость составляет более 1000 км/ч!

Со всех сторон мимо моей кабины полетели светящиеся трассы- они стреляют!

Я тоже открываю огонь, нажав обе гашетки. Отдача мотор-пушки и обоих крупнокалиберных пулемётов немного сотрясает мой самолёт. Однако этого вполне достаточно для создания разброса. Три, две секунды, и вот уже я подошёл в упор. Моя очередь легла плохо- я заметил только пару попаданий в левую плоскость Либерайтора. Я пролетаю вплотную под толстым брюхом противника. Мощные струи воздуха от его четырёх пропеллеров так швыряют мой самолёт, что несколько мгновений я даже думаю, что я отломал лебе хвост, задев им врага. Я круто взмываю влево-вверх. Трассы врагов следуют за мной. Я невольно втягиваю голову в плечи.

Здесь, вверху в воздухе чертовски тесно от несущегося металла. 300 бомберов несут около 3000 тяжёлых пулемётов! И если хотя бы треть из них стреляет, то для нас это означает настоящий ливень огня.

Продолжая манёвр, я поднимаюсь до 9000 метров и иду параллельно строю врагов на юг. Потом, разогнавшись, я разворотом захожу на мой Либератор на этот раз чуть снизу-спереди. Он чётко вписывается в прицел, сперва точкой, потом за считанные секунды вырастает величиной с ворота ангара. Я впиваюсь в него взглядом и прицеливаюсь! Моя очередь попадает! Она попадает прямо в бомбовый отсек! Нас разделяет всего несколько метров и я резко перекладываю ручку налево. Переворот, пикирование! Скорее прочь из зоны огня!

Пикируя, я кидаю быстрый взгляд назад.

Мой Либератор горит. Пламя вырывается из нижней части его фюзеляжа. Подранок тяжело вываливается из строя вправо-вниз. Мы на высоте 8000 метров.

Я резко вывожу самолёт из пике. Меня словно стальным молотом вбивает в сиденье, подбородок касается груди. Я поднимаюсь вверх прямо на солнце, затем атакую ещё раз сверху. Я падаю отвесно вниз, меня встречает плотный огонь. К счастью, трассы проходят мимо. Слава Богу! По моей верхней губе течёт струйка солёного пота! Разрывы моих снарядов видны на верхней части фюзеляжа и правом крыле противника.

7000 метров. Снова атакую! Он должен упасть!

Я двумя руками хватаю рычаг управления.

Я обливаюсь потом.

Когда я выпускаю последний снаряд, у противника уже горит правое крыло. Пламя бьёт из правого мотора, расширяется, лижет внутренний мотор.

И тут крыло отваливается!

Корпус машины резко проваливается вертикально вниз, потом тяжело и медленно крутясь, несётся к земле. За ним тянется длинный чёрный дымовой след.

Один из членов экипажа пытается покинуть самолёт. Вот он выпрыгнул! Но его парашют горит.... Бедолага! Кувыркаясь, тело несётся к земле, вслед за смертельно раненным крутящимся Либерайтором. В тысяче метров над землёй самолёт исчезает в мощном взрыве. Обломки падают в трёхстах метрах от взлётной полосы аэродрома на крестьянский дом, который из-за пылающих остатков бензобаков мгновенно загорается. Жестокая война!

Я резко пикирую и сажусь на полосу подо мной. На пробеге я доворачиваю в сторону горящей фермы, выключаю мотор и выпрыгиваю из кабины. Длинными прыжками я достигаю места катастрофы. Там уже суетятся несколько человек пытаясь потушить пожар. Я помогаю вытаскивать мебель, животных и утварь из пламени в безопасное место. Дым разъедает глаза, пламя опаляет мой комбинезон, когда я вытаскиваю за задние ноги из пылающего до самого фундамента хлева жалобно визжащую жирную свинью.

Наконец дом и постройки потушили.

По скотному двору раскиданы обломки Либерайтора. При взрыве машины экипаж разорвало на части. Сотнями изувеченных кусочков они валяются среди обломков. В сотне метров дальше, за земляным валом, я нашёл пилотское кресло со штурвалом.

Среди разбитых стёкол кабины висела невредимая куколка- амулет.

Через час я приземляюсь в Жевере. Когда я открываю кабину, меня встречают громкими приветствиями. Товарищи поздравляют меня и несут на своих плечах.

Тут царит всеобщее воодушевление. Механики расспрашивают своих пилотов, каждый из которых рассказывает, в меру своих способностей и темперамента, помогая себе жестами рук.

Впрочем, если бы у истребителей не было бы рук, то они бы вообще не смогли ничего рассказать.

Дитер Герхард сегодня сбил своего второго "четырёхмоторного". Кроме того, Раддац, Веннекерс и Добрик сбили по Боингу.

Итого- пять сбитых на счету штаффеля при отсутствии своих потерь. Было бы просто замечательно, если бы и в будущем всё продолжалось именно так. Но- я вспоминаю тела американцев на скотном дворе...

Я мысленно представляю стенку в нашей комнате отдыха- там висят портреты наших погибших товарищей. Кто из нас будет следующим?

Погибших американцев и нас связывала общая судьба- судьба лётчиков. Эта грязная война разделила нас, но когда-нибудь смерть вновь соединит нас.